Неточные совпадения
Бесчисленны, как морские
пески, человеческие страсти, и все не похожи одна на другую, и все они, низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже
становятся страшными властелинами его.
Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вяло-прозрачным, если бы не глаза, серые, как
песок, и блестящие, как чистая
сталь, с взглядом смелым и сильным.
Старые газеты и чай явились. Раскольников уселся и
стал отыскивать: «Излер — Излер — Ацтеки — Ацтеки — Излер — Бартола — Массимо — Ацтеки — Излер… фу, черт! а, вот отметки: провалилась с лестницы — мещанин сгорел с вина — пожар на
Песках — пожар на Петербургской — еще пожар на Петербургской — еще пожар на Петербургской — Излер — Излер — Излер — Излер — Массимо… А, вот…»
У Варавки болели ноги, он
стал ходить опираясь на палку. Кривыми ногами шагал по
песку Иван Дронов, нелюдимо посматривая на взрослых и детей, переругиваясь с горничными и кухарками. Варавка возложил на него трудную обязанность выслушивать бесконечные капризы и требования дачников. Дронов выслушивал и каждый вечер являлся к Варавке с докладом. Выслушав угрюмое перечисление жалоб и претензий, дачевладелец спрашивал, мясисто усмехаясь в бороду...
У него даже голос от огорчения
стал другой, высокий, жалобно звенящий, а оплывшее лицо сузилось и выражало искреннейшее горе. По вискам, по лбу, из-под глаз струились капли воды, как будто все его лицо вспотело слезами, светлые глаза его блестели сконфуженно и виновато. Он выжимал воду с волос головы и бороды горстью, брызгал на
песок, на подолы девиц и тоскливо выкрикивал...
Он лениво опустился на
песок, уже сильно согретый солнцем, и
стал вытирать стекла очков, наблюдая за Туробоевым, который все еще стоял, зажав бородку свою двумя пальцами и помахивая серой шляпой в лицо свое. К нему подошел Макаров, и вот оба они тихо идут в сторону мельницы.
Потом бежал на Волгу, садился на обрыв или сбегал к реке, ложился на
песок, смотрел за каждой птичкой, за ящерицей, за букашкой в кустах, и глядел в себя, наблюдая, отражается ли в нем картина, все ли в ней так же верно и ярко, и через неделю
стал замечать, что картина пропадает, бледнеет и что ему как будто уже… скучно.
Вскоре, однако ж, болота и
пески заменились зелеными холмами, почва
стала разнообразнее, дальние горы выказывались грознее и яснее; над ними лежали синие тучи и бегала молния: дождь лил довольно сильный.
Говорят, это смесь черного и зеленого чаев; но это еще не причина, чтоб он был так дурен; прибавьте, что к чаю подали вместо сахару
песок, сахарный конечно, но все-таки
песок, от которого мутный чай
стал еще мутнее.
«Что будет там?», без признаков этих вопросов, как будто эта
статья о духе нашем и о всем, что ждет нас за гробом, давно похерена в их природе, похоронена и
песком засыпана.
— Зыбучий
песок! — закричал я не своим голосом и оперся ружьем в землю, но и его
стало засасывать.
Чжан Бао приветствовал меня вежливо, но с достоинством. Узнав, что Дерсу ночью подвергся нападению хунхузов, он
стал подробно его расспрашивать, где это случилось, и при этом палочкой чертил план на
песке.
Он
стал рассматривать в ручье гальку и
песок.
Около полудня мы с Дерсу дошли до озера. Грозный вид имело теперь пресное море. Вода в нем кипела, как в котле. После долгого пути по травяным болотам вид свободной водяной стихии доставлял большое удовольствие. Я сел на
песок и
стал глядеть в воду. Что-то особенно привлекательное есть в прибое. Можно целыми часами смотреть, как бьется вода о берег.
Однажды, сидя еще на берегу, он
стал дразнить моего старшего брата и младшего Рыхлинского, выводивших последними из воды. Скамеек на берегу не было, и, чтобы надеть сапоги, приходилось скакать на одной ноге, обмыв другую в реке. Мосье Гюгенет в этот день расшалился, и, едва они выходили из воды, он кидал в них
песком. Мальчикам приходилось опять лезть в воду и обмываться. Он повторил это много раз, хохоча и дурачась, пока они не догадались разойтись далеко в стороны, захватив сапоги и белье.
Француз внезапно рассвирепел. Крахмальная рубашка полетела на
песок; лицо Гюгенета
стало багровым, глаза — совершенно дикими. Оба шалуна поняли, что зашли слишком далеко, и испуганно бросились по горной тропинке наверх; Гюгенет, голый, пустился вдогонку, и вскоре все трое исчезли из пределов нашего зрения.
После этого он
стал вновь натягивать рубашку, но один из шалунов не удержался и опять сыпнул
песком.
Когда это кончилось, мосье Гюгенет сам беспечно бросился в воду и принялся нырять и плавать, как утка. Затем, порядочно задышавшийся и усталый, он вышел на берег и только было
стал залезать в рубаху, как оба мальчика обсыпали его, в свою очередь,
песком.
Более доходной
статьей, чем ветошничество, было воровство дров и теса в лесных складах по берегу Оки или на
Песках, — остров, где во время ярмарки торгуют железом из наскоро сбитых балаганов.
Стало так темно, что мы то и дело натыкались то на обрывистый берег, то на ледяной торос, то на колодник, вмерзший в мокрый
песок.
Затем из нагретой перекиси марганца, смешанного с
песком, был добыт при помощи аптекарского пузырька, гуттаперчивого конца от эсмарховой кружки, таза, наполненного водой, и банки из-под варенья — кислород. Разожженная пробка, уголь и проволока горели в банке так ослепительно, что глазам
становилось больно. Любка хлопала в ладоши и визжала в восторге...
Я сравнивал себя с крестьянскими мальчиками, которые целый день, от восхода до заката солнечного, бродили взад и вперед, как по
песку, по рыхлым десятинам, которые кушали хлеб да воду, — и мне
стало совестно, стыдно, и решился я просить отца и мать, чтоб меня заставили бороновать землю.
Огурцов, в тех же опорках и только надев мятую-измятую поддевку, побежал и очень скоро, хоть не совсем исправно, принес все, что ему было приказано: хлеб он залил расплескавшейся ухой, огурец дорогой уронил, потом поднял его и с,
песком опять положил на тарелку. Макар Григорьев заметил это и
стал его бранить.
— Нет, да ты вообрази! Продал он Семену Архипычу партию семени, а Семен-то Архипыч сдуру и деньги ему отдал.
Стали потом сортировать, ан семя-то только сверху чистое, а внизу-то все с
песком, все с
песком!
Наконец Сергей выбился из сил. Сквозь дикий ужас им
стала постепенно овладевать холодная, вялая тоска, тупое равнодушие ко всякой опасности. Он сел под дерево, прижался к его стволу изнемогшим от усталости телом и зажмурил глаза. Все ближе и ближе хрустел
песок под грузными шагами врага. Арто тихо подвизгивал, уткнув морду в колени Сергея.
И закопали, но, однако, жидовин так закопанный и помер, и голова его долго потом из
песку чернелась, но дети ее
стали пужаться, так срубили ее и в сухой колодец кинули.
По целым дням таким манером мы втроем одни проводили, и это мне лучше всего было от скуки, потому что скука, опять повторю, была ужасная, и особенно мне тут весною, как я
стал девочку в
песок закапывать да над лиманом спать, пошли разные бестолковые сны.
— Видите, — продолжал он, — это
стало не от меня, а от него, потому что он во всех Рынь-песках первый батырь считался и через эту амбицыю ни за что не хотел мне уступить, хотел благородно вытерпеть, чтобы позора через себя на азиатскую нацыю не положить, но сомлел, беднячок, и против меня не вытерпел, верно потому, что я в рот грош взял. Ужасно это помогает, и я все его грыз, чтобы боли не чувствовать, а для рассеянности мыслей в уме удары считал, так мне и ничего.
Тут татарам меня уже бить нельзя, потому что я как раз под ущельем
стал, и чтобы им стрелять в меня, надо им из щели высунуться, а наши их с того берега пулями как
песком осыпают.
— Были-с; его потом волки тревожить
стали и шакалки и всего по кусочкам из
песку повытаскали и, наконец, добрались и до обуви. Тут сапожонки растормошили, а из подметки семь монет выкатились. Нашли их потом.
— Не сердитесь, не сердитесь, не сверкайте глазами… Впрочем, вы не сверкаете. Вам любопытно, почему я так откровенен? Да именно потому, что всё теперь переменилось, кончено, прошло и
песком заросло. Я вдруг переменил об вас свои мысли. Старый путь кончен совсем; теперь я уже никогда не
стану вас компрометировать старым путем, теперь новым путем.
Затем он садился и писал
статьи, в которых сыпучим
пескам противопоставлял смеющиеся оазисы, а временному недостатку воды — ее благовременное изобилие, и притом отменного качества.
Мерно шел конь, подымая косматые ноги в серебряных наколенниках, согнувши толстую шею, и когда Дружина Андреевич остановил его саженях в пяти от своего противника, он
стал трясти густою волнистою гривой, достававшею до самой земли, грызть удила и нетерпеливо рыть
песок сильным копытом, выказывая при каждом ударе блестящие шипы широкой подковы. Казалось, тяжелый конь был подобран под
стать дородного всадника, и даже белый цвет его гривы согласовался с седою бородой боярина.
Бабушка принесла на руках белый гробик, Дрянной Мужик прыгнул в яму, принял гроб, поставил его рядом с черными досками и, выскочив из могилы,
стал толкать туда
песок и ногами, и лопатой. Трубка его дымилась, точно кадило. Дед и бабушка тоже молча помогали ему. Не было ни попов, ни нищих, только мы четверо в густой толпе крестов.
В
песке много кусочков слюды, она тускло блестела в лунном свете, и это напомнило мне, как однажды я, лежа на плотах на Оке, смотрел в воду, — вдруг, почти к самому лицу моему всплыл подлещик, повернулся боком и
стал похож на человечью щеку, потом взглянул на меня круглым птичьим глазом, нырнул и пошел в глубину, колеблясь, как падающий лист клена.
— Брось, матушка! — сказал Яков, махнув рукой, и
стал насыпать ложкой в стакан водки сахарный
песок.
Около белого, недавно оштукатуренного двухэтажного дома кучер сдержал лошадь и
стал поворачивать вправо. Тут уже ждали. Около ворот стояли дворник в новом кафтане, в высоких сапогах и калошах, и двое городовых; все пространство с середины улицы до ворот и потом по двору до крыльца было посыпано свежим
песком. Дворник снял шапку, городовые сделали под козырек. Около крыльца встретил Федор с очень серьезным лицом.
С каждым шагом ему
становилось все привольней, все веселей: он шел в росистой тени, по крупному
песку дорожек, вдоль елок, по всем концам ветвей окаймленных яркою зеленью весенних отпрысков.
К величайшему удивлению, мы
стали замечать, что Никодим ведет газету на славу, что"столбцы ее оживлены", что в ней появилась целая стая совершенно новых сотрудников, которые неустанно ведут между собой живую и даже ожесточенную полемику по поводу содержания московских бульваров, по поводу ненужности посыпания
песком тротуаров в летнее время и т. д.
В Смоленской губернии есть такие места —
песок и больше ничего, да изредка трава, которую ни одно животное есть не
станет.
Весь день Елена Петровна посылала смотреть на градусник, ужасаясь растущему холоду, а ночью, в свисте ветра, в ударах по стеклу то ли сухих снежинок, то ли поднятого ветром
песку, зашептала раньше обыкновенного, потом
стала кричать и с криком молиться.
— Я шел утром по береговому
песку и услышал, как кто-то играет на рояле в доме, где я вас нашел, Молли. Точно так было семь лет тому назад, почти в той же обстановке. Я шел тогда к девушке, которой более нет в живых. Услышав эту мелодию, я остановился, закрыл глаза, заставил себя перенестись в прошлое и на шесть лет
стал моложе.
После обеда, убрав столы, бабы завели песни, мужики
стали пробовать силу, тянулись на палке, боролись; Артамонов, всюду поспевая, плясал, боролся; пировали до рассвета, а с первым лучом солнца человек семьдесят рабочих во главе с хозяином шумной ватагой пошли, как на разбой, на Оку, с песнями, с посвистом, хмельные, неся на плечах толстые катки, дубовые рычаги, верёвки, за ними ковылял по
песку старенький ткач и бормотал Никите...
У ворот, на скамье, сидел Тихон; отламывая пальцами от большой щепы маленькие щепочки, он втыкал их в
песок и ударами ноги загонял их глубже, так, что они
становились не видны.
Было ещё рано, около полудня, но уже очень жарко;
песок дороги и синь воздуха
становились всё горячее. К вечеру солнце напарило горы белых облаков, они медленно поплыли над краем земли к востоку, сгущая духоту. Артамонов погулял в саду, вышел за ворота. Тихон мазал дёгтем петли ворот; заржавев во время весенних дождей, они скверно визжали.
— Постой, — сказал он, ткнув палкой в
песок, около ноги сына. — Погоди, это не так. Это — чепуха. Нужна команда. Без команды народ жить не может. Без корысти никто не
станет работать. Всегда говорится: «Какая мне корысть?» Все вертятся на это веретено. Гляди, сколько поговорок: «Был бы сват насквозь свят, кабы душа не просила барыша». Или: «И святой барыша ради молится». «Машина — вещь мёртвая, а и она смазки просит».
Да, всё изменялось. Даже рабочие
становятся всё капризнее, злее, чахоточнее, а бабы всё более крикливы. Шум в рабочем посёлке беспокойней; вечерами даже кажется, что все там воют волками и даже засоренный
песок сердито ворчит.
— На Майне богатое золото идет, — говорил мужик с окладистой черной бородой. — Сказывают, старую свалку
стали промывать, так, слышь, со ста пудов
песку по золотнику падает.
Вон, погляди, бабы в брюхе еще тащат робят на прииски, да так и пойдет с самого первого дня, вроде как колесо: в зыбке старатель комаров кормит-кормит, потом чуть подрос — садись на тележку, вези
пески, а потом
становись к грохоту или полезай в выработку.
Песок захрустел на дворе под легкими шагами. И души не
стало в девушке. Осторожная рука стучит в окно. Темное лицо мелькает за решеткой. Слышится тихий голос милого...